Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 91

НЕОЖИДАННОСТЬ

Лена открыла дверь и увидела перед собой немецкого офицера — того, который часто приходил к ее старшей сестре и засиживался допоздна.

— Наша девушка, — сказал он, медленно подбирая русские слова, — что слышно у вас?

— Данке шен, — ответила Лена. — Ничего нового…

— Фрау Леля есть?

— Да, дома.

Пауль потрепал девушку по щеке узкой ладонью (это он проделывал всегда, когда Лена открывала ему), она отклонилась, пропуская немца в комнату сестры.

Лисовская встретила гостя неприветливо, даже резко.

— Извините, — сказала она холодно, — но прошу меня оставить. Я вас сегодня не приглашала.

— Может, вы ждете какого-то гостя?

— Это вас не касается. — И, немного подумав, добавила: — Да, жду. Даже очень жду. А вам тут нечего делать.

— Не заменю ли я вам того, кого вы ждете?

— Не думаю, чтоб это вам удалось. До свидания!

— А я постараюсь сделать все, чтоб его заменить.

С этими словами Зиберт бесцеремонно уселся в кресло и, достав из кармана маникюрную пилочку, начал приводить в порядок ногти.

Лисовская вспылила:

— Вы считаете, что вам все можно! Ну конечно! Вы завоеватель, и это дает вам право врываться в чужой дом и вести себя как угодно. Ну чего вы расселись? Оставьте меня одну. Мне опротивело ваше общество.

Зиберта даже передернуло, однако он сдержался и вежливо, но сухо проговорил:

— Я не узнаю вас, фрау Леля… Еще неделю тому назад вы настойчиво добивались встречи со мной, даже были не против стать моей спутницей в поездке по Германии, и вдруг такая враждебность. Не верится, что это вы. Словно вас подменили. Вы забываете, с кем имеете дело, и позволяете себе много лишнего. Смотрите не пожалейте потом.

Лидия Ивановна продолжала нервничать, но в выражениях стала осторожней.

— Простите, герр гауптман, если я вас обидела. Но мне действительно хочется спокойно отдохнуть одной…

Она не успела договорить, открылась дверь, и Лена пальцем поманила ее к себе.

— Извините, — бросила Лисовская Зиберту, — я сейчас…

Она выбежала на кухню и увидела незнакомого немецкого солдата с винтовкой за плечами. Лисовская было совсем растерялась, но немец неожиданно заговорил по-русски:

— Вы — Лидия Ивановна Лисовская?

— Да!

— Мне нужно с вами поговорить.

— Прошу, проходите сюда.

Она провела незнакомца в комнату сестры и плотно прикрыла дверь.

— Слушаю вас.

— Я пришел сюда от партизан. Привет от Попова!

— Наконец-то! — почти воскликнула Лисовская. — Если бы вы знали, как я жду вас. Но что мне делать? У меня в комнате сейчас непрошеный гость, черт бы его побрал. Немецкий офицер, тайный агент гестапо. Никак не могу от него избавиться. Чего доброго, еще увидит вас тут. Вы хотя бы немецкий знаете?

— Нисколько!

— Плохо, плохо. Тогда давайте сюда вашу «игрушку». — Она выхватила из рук «немца» винтовку и спрятала ее за шкаф. Потом побежала на кухню и вскоре вернулась, держа в руках какую-то одежду.

— Возьмите переоденьтесь. А то в солдатском мундире вы выглядите слишком подозрительно. Только побыстрее. Не стесняйтесь, я отвернусь. — Она отвернулась к стене и продолжала: — Это костюм отца. Когда Гитлер вторгся в Польшу, отца взяли на фронт. Больше мы его не видели. Осколком снаряда его контузило в голову, он потерял сознание и умер в госпитале в Радоме. Мне можно обернуться? Ну вот, теперь у вас вполне приличный вид. А это барахло давайте сюда.

Лисовская спрятала солдатскую форму и сказала:

— Мои нервы уже не выдерживают. Я больше не могу. Хорошо, что вы пришли. И хорошо, что этот палач здесь. Вы поможете мне с ним покончить, а то раньше…

Она не договорила, открылась дверь, и на пороге появился Пауль Зиберт.

— Что-то долго вы заставляете себя ждать, фрау Леля, — недовольно промолвил он и, увидев незнакомого человека, спросил:

— А это кто? Тот, кого вы ждали?

— Да, это он…

— Кто он такой?

— Это мой родственник из…

— Костополя, — перебил ее Зиберт. — Не много ли у вас кузенов, уважаемая Леля?

Она покраснела, но не растерялась.

— Да, это мой родственник. И в конце концов, не все ли вам равно? Лучше идемте выпьем по чашке кофе. Мой родственник в дороге страшно устал и хочет отдохнуть.

— Ладно. Поверю вам и в этот раз.

— Тогда идемте ко мне.

Они зашли в ее комнату. Лисовская накрыла на стол.

— Подождите немного, я сейчас, кофе у нас готов, я его только разолью.

— Мне не мешало бы с дороги сполоснуть руки, — обратился к ней «кузен».

— Идемте со мной на кухню.

Пока «родственник» возился возле умывальника, Лидия Ивановна зашла в соседнюю комнату и сразу же вернулась, держа в руке ампулу. Она разбила ее и вылила несколько капель прозрачной жидкости в чашку. Потом налила туда кофе, положила сахар и начала размешивать.

— Что вы собираетесь делать? — тихо спросил Лисовскую «кузен».

— Отправить на тот свет этого гитлеровца. Я уже давно решила с ним покончить, но ваш предшественник категорически запретил. А вы, думаю, не против избавиться: от этого фашиста?

— Может, сегодня не стоит? Мы только начинаем с вами работать, и сразу такой рискованный шаг. Подумайте, смерть немецкого офицера может нам все испортить.

— Не беспокойтесь. Все будет хорошо. А для нас с вами эта операция послужит неплохим началом. Пошли.

Пауль Зиберт сидел за столом и рассматривал иллюстрированный французский журнал.

— Наконец! — произнес он, увидев хозяйку с подносом в руках и ее подозрительного «родственника». — Что-то долго вы там мыли руки и разливали кофе… Но оставим неприятные разговоры на следующий раз. А сейчас, — он открыл свой портфель, достал оттуда бутылку коньяку, — фрау Леля, подайте нам, пожалуйста, рюмочки. Настоящий кофе вкусен с коньяком. Правда, вы, кажется, разучились его подавать. Разлили по чашкам на кухне, вместо того чтобы принести сюда кофейник. Да уж на этот раз придется вас извинить.