Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 115


К оглавлению

115

Выгоднее всего было гнать волов: и платили больше, и мороки в дороге меньше. А вот с гусями — настоящая беда. По дороге гибли, разбегались, а то, бывало, кто-то и украдет с десяток. И все за наш счет. Но не это главное. — В глазах Михаила появилась едва заметная лукавинка. — Гусей гнали поздней осенью, когда наступали заморозки. Гололед, скользко. Бывало, половина гусей распластается на скользкой дороге, идти не могут. Но дед мой нашел выход из этого положения… — Миша снова замолчал, ухмыльнулся. Кто-то не выдержал, спросил:

— Носили в мешках?

— Нет, дед мой придумал способ подковывать гусей.

— Ну и загнул! — засмеялись партизаны.

— Почти так, как подковывают лошадей, — серьезно ответил Шевчук.

Ребята начали подшучивать:

— Ну и Шевчук, ну и фантазер! Что там барон Мюнхаузен… Давай, Миша, валяй! Получишь сегодня первую премию…

— Не знаю, получу ли я премию за свой рассказ, но дед мой получил премию за свое изобретение.

— А как же он это сделал?.. Что, может, каждого гуся водил к кузнецу? — посыпались вопросы.

— Нет, к кузнецу их не водили, ко подковывали каждого в отдельности. Делалось это довольно просто. Разогревали в железном корыте смолу, а в другом, деревянном, был сухой песок. Гусей ловили, макали лапы в смолу, а затем в песок. Выходили чудесные подковы, и гуси по любой дороге могли проходить запросто. Сам купец удивился, как дед додумался до такого.

Шевчук умолк, а в чуме разведчиков еще долго смеялись.

Когда начали решать, чей же все-таки рассказ самый интересный, все признали: победил в конкурсе Миша Шевчук.

Не раз еще он удивлял партизан своими «житейскими» рассказами. Позже, вспомнив о подкованных гусях, я спросил Михаила:

— Ты это выдумал или действительно дед твой подковывал гусей?

Миша посмотрел на меня с удивлением и сказал:

— Я никогда ничего не выдумываю…

Большой популярностью пользовалась у партизан наша «пресса». В каждом подразделении издавался «боевой листок». Выходила и штабная газета «За победу». Их выпускали партизанские журналисты и художники. Лучшим художником в отряде считался Георгий Георгиевич Пономаренко. Бывало, он целыми днями просиживал за рисунками, и на бумаге появлялись дружеские шаржи, карикатуры, наброски.

Неплохо рисовал и разведчик отряда Володя Ступин.

Возвращаясь из города в отряд, мы не забывали приносить нашим художникам и журналистам темы для «боевых листков».

Партийное бюро отряда, возглавляемое Александром Лавровым, ежедневно выпускало бюллетень последних известий, передававшихся по радио. Радистки записывали сообщения Совинформбюро, а затем размножали на машинке и раздавали партизанам.

Все эти формы печатного слова нравились партизанам и имели немалое воспитательное влияние. А среди населения особенной популярностью пользовались информационные бюллетени.

Однажды мы с Михаилом Шевчуком пробирались из города в отряд. По дороге завернули на хутор, к знакомому крестьянину. Он всегда радушно нас принимал, рассказывал, что делается на хуторах, расспрашивал о новостях, особенно о фронтовых событиях. Мы, конечно, старались не ударить лицом в грязь, показать себя компетентными во всех вопросах. Но на сей раз оконфузились. Фронт так быстро продвигался, что, когда Миша стал рассказывать о том, что знал (а в городе мы были несколько дней и последних сводок не читали), хозяин над нами посмеялся.

— Нет, хлопцы, я вижу, вы отстали здорово и не годитесь в пропагандисты.

Он вышел в другую комнату и через несколько минут возвратился с листом бумаги, на котором была напечатана сводка Информбюро.

— Вот почитайте! Наши войска под Курском разгромили большую группировку немцев, освободили Белгород, Харьков, идут бои за Чернигов и Сумы… Скоро наши будут форсировать Днепр.

Вот так неожиданность! Оказывается, наши информационные бюллетени старательно передавались из рук в руки, и население жадно читало их, с нетерпением ожидая своего освобождения.

В отряде возле стенной газеты всегда было людно. В газетах помещались карикатуры, дружеские шаржи, заметки о лучших бойцах отряда.

Радисты питались за одним столом с разведчиками. Ясное дело, за обедом — шутки, смех.

Свежие номера стенгазет в первую очередь вывешивались в столовой. И вот однажды в газете появилась карикатура на одного из разведчиков. Возвратившись с задания, он уснул и не почувствовал, как сгорели у него подошвы сапог. Карикатура вызвала немало смеха и шутливых упреков, а от радисток парню не было прохода.

Разведчики не остались в долгу перед девчатами. Парни заметили, что девушки очень любят жареную картошку и не любят вареной.

По этому поводу в стенгазете появились два рисунка. На первом — грустные лица наших радисток и подпись:


Вид радисток у окошка,
Когда варена картошка.

На втором — лица девчат сияют улыбками и двустишие:


Вид радисток у окошка,
Когда жарена картошка.

Ребята смеялись, а девушки сердились…

Мы боролись против гитлеровских захватчиков и их прислужников — украинских националистов и других предателей. Но были у нас и другие враги, казалось бы менее зловещие, однако бороться с ними было чрезвычайно трудно. Речь идет о болезнях.

Во время оккупации в населенных пунктах не проводились санитарно-профилактические мероприятия, не было лекарств, больницы были закрыты. Гитлеровские варвары, так много кричавшие о «новом порядке» в Европе, специально распространяли заразные болезни. Они засылали в партизанские отряды и в села, где бывали партизаны, своих агентов, зараженных венерическими болезнями, туберкулезом. Людей косил тиф, они гибли от дизентерии. Мы должны были следить за тем, чтобы эти страшные враги не проникали в отряд, и оберегать от них население. Этой борьбой с инфекциями и болезнями, которая кажется не такой героической, как, скажем, бой с карателями под Берестянами или разгром бандеровского штаба в Деражном, руководил наш «лесной профессор» Альберт Цессарский.

115