Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 58

В Ровно был комиссионный магазин, принадлежащий одному турку. Хотя гитлеровцы относились к турку лучше, чем к украинцам и полякам, не чинили никаких препятствий его торговле, он не выказывал к завоевателям особой любви, а даже наоборот — подчеркивал свое неуважение к ним. Михаил Шевчук, Василий Бурим и Иван Приходько часто заходили в магазин, ставший неофициальным центром коммерческих операций.

Однажды не успел Михаил Шевчук переступить порог магазина, как за ним вслед вошел агент уголовной полиции Марчук. Он давно приметил, что Шевчук — частый гость турка и, вероятно, крупный спекулянт, ну и решил поймать его на горячем. Михаил не растерялся, позвал турка и, увидев на витрине хирургические инструменты, попросил их завернуть. Уплатив деньги, взял покупку и вышел. Марчук за ним.

— Может быть, пан угостит стаканом хорошего вина? — спросил он у Шевчука.

— Вино? Можно!

Они зашли в пивную, и Марчук стал заказывать. Очевидно, полицай рассчитывал хорошо погулять за счет Шевчука, так как за первым стаканом попросил второй, а потом третий… Но когда пришло время расставаться, Михаил достал из кармана гестаповский жетон на серебряной цепочке и начал им играть, накручивая на палец.

Увидев жетон, Марчук стал извиняться:

— Простите, пожалуйста, я ошибся: думал, что вы нигде не работаете.

— В следующий раз, пан, будьте более внимательны, если хотите работать агентом уголовной полиции. Всего хорошего! Не забудьте рассчитаться.

И, взяв свой пакет, Шевчук вышел из пивной.

Хирургические инструменты Михаил отдал Ивану Приходько, а тот предложил их мне. Увидев блестящие «железяки», я подумал, что не худо бы пойти с ними к турку. Его магазин расположен на центральной улице, и через окно можно было вести очень интересные наблюдения за легковыми автомашинами, в которых разъезжали чиновники рейхскомиссариата и гестапо. Мне как раз необходимо было кое-что уточнить, и я решил воспользоваться случаем, чтобы зайти в комиссионный магазин.

— Хайль Гитлер! Слава аллаху! — приветствовал я турка.

— Хайль коммерция! — шутя ответил он. — Есть что-то хорошее? — И он с интересом посмотрел на мой пакет.

— Посмотрите, очень хорошая вещь для сегодняшнего военного времени. Новенькие. Чешская фирма. Отдам почти за бесценок, — скороговоркой выпалил я и развернул пакет.

— Где вы их нашли? Только лишь вчера я еле избавился от этого товара. Больше года лежали на витрине. А вчера зашел один чудак и уплатил за них деньги. Я еще не успел рассчитаться за них с хозяином. Их принес мне один врач.

«Снова неприятности», — подумал я и сразу же догадался, что купил их Шевчук. Я хотел возразить, что, мол, это другие инструменты, но турок не стал даже слушать:

— Оставьте, пан. Они же в той самой бумаге, в которую я их завернул. И сколько с вас за них содрали?

— Мне предложила их одна моя знакомая, но цены не назвала. Я решил пойти к вам и посоветоваться, можно ли их продать и за какую цену.

— Лучше не беритесь за такой хлам и отнесите их назад, если не уплатили денег.

Инструменты пришлось отправить в отряд — в подарок Альберту Цессарскому. А относительно коммерческих дел я стал более осторожным, вскоре и совсем их прекратил.

Как-то в центре города меня встретила одна незнакомая барышня. Она вежливо со мной поздоровалась и тут же спросила:

— Вы больше не нарушаете правил уличного движения? Я советую вам лучше ходить пешком. Он вас тогда так отстегал, так отстегал! Я смотрела и еле сдержалась, чтобы не расплакаться от жалости.

«Что это она? — думал я. — Сочувствует? А может, издевается? Или просто хочет познакомиться со мной?»

— Вы лучше следите за собой, уважаемая панночка, — сердито ответил я.

— Не обижайтесь. Я очень хорошо вас понимаю, — не отставала она. — Мне тогда хотелось предложить вам поехать к нам домой, оказать помощь. Моя сестра работает в больнице…

«А может быть, она хороший человек и стоит с ней познакомиться?» — подумал я. Но в ту же минуту увидел на противоположной стороне улицы жандарма, который меня отстегал. Быстро попрощавшись с собеседницей, я побежал за фрицем.

Он шел быстро, вероятно куда-то спешил. Одет в форму обер-ефрейтора, на груди — несколько медалей и лента о ранении.

Не знаю почему, но я продолжал идти за ним. Стрелять в него на улице было безумием, сделать ему что-либо другое я не мог и все же продолжал преследовать. Так дошли мы до Дубенской, где была расположена фельджандармерия, штаб войск СС и гестапо Обер-ефрейтор спокойно свернул в ворота своей части, а а остался на улице. Вообще-го мы, разведчики, старались обходить Дубенскую: тут всегда было полно агентов гестапо и эсэсовцев, и здесь обязательно или документы проверят, или «хвост» прицепится.

Так случилось и в этот раз: прицепился «хвост». Несколько часов пришлось петлять по городу, «хвост» не отстал. Действовал он грубо и нахально, совсем не скрываясь от меня. Я зашел в ресторан и заказал кружку пива. Он сел за мой столик и заказал себе то же самое. Я велел принести вторую кружку. Он тоже. Я понял, что агент будет ходить за мной до тех пор, пока я или кого-нибудь встречу, или куда-нибудь зайду. Если же этого не случится, он укажет на меня жандармам, и те арестуют меня.

Но мне повезло. Выйдя из ресторана, я увидел фаэтон, а на нем своего хорошего приятеля Вацека Сакраменту. «Вот оно, спасение!» — мелькнуло в голове. Я окликнул:

— Вацек!

Кучер обрадовался, остановил фаэтон. Я быстро вскочил на него и, сунув Вацеку пятьдесят марок, приказал: