Увидев командира, дежурный по отряду, старший лейтенант Бурлатенко, отчеканил:
— Товарищ полковник! Восточная застава сообщила, что через просеку, ведущую на Берестяны, движется большая военная часть гитлеровцев. Разрешите объявить тревогу?
Отряд тотчас же был поднят на ноги. Боевые подразделения занимали оборонительные позиции. Кавалерийский эскадрон выступил в зону продвижения вражеской части для наблюдения. Минерам было поручено привести в боевую готовность минные зоны. Комендантский взвод, санитарная часть, взвод радистов и хозрота спешно выстроились по команде «тревога».
Еще не успели наши подразделения занять боевые позиции, как к штабу примчался верхом связной восточной заставы.
— Товарищ командир, — обратился он к Медведеву, — вражеская колонна остановилась на дороге, а группа, отделившаяся от нее, движется просекой в направлении отряда.
Через минуту раздались выстрелы: одна автоматная очередь, вторая, затем застрочил пулемет, и вот уже утренний лесной воздух содрогается от непрерывной автоматно-пулеметной стрельбы.
Вдруг все затихло. И вот почему. Среди врагов, бежавших через поляну в наступление, один из наших партизан заметил своего земляка. Они не вступили в рукопашную, а кинулись друг другу в объятия. И тогда выяснилось, что это не враги, не немцы, а советские партизаны-ковпаковцы. Счастливый случай? Если бы не он — эта стычка могла завершиться довольно драматично и для нас, и для наших «соперников».
К счастью, все обошлось хорошо. А через несколько минут к нам прибыл сам партизанский генерал Сидор Артемьевич Ковпак. С ним были комиссар соединения Семен Васильевич Руднев и командир отряда Петр Петрович Вершигора. До сих пор я благодарен судьбе, что в то время был не в Ровно, а в отряде при штабе командира и имел счастье видеть и слушать легендарных партизанских руководителей.
Эта встреча длилась недолго (соединение Ковпака осуществляло свой исторический рейд в Карпаты, и нужно было спешить), но впечатление от нее осталось незабываемое. Встречались земляки, близкие знакомые и даже родственники. Ковпаковцы рассказывали нашим партизанам о своем житье. Мы слушали их рассказы о смелых стычках с врагом и победах над ним и жалели, что наша партизанская жизнь была иной, не такой, как у ковпаковцев.
— А мы тут сидим, Сидор Артемьевич, — говорил Медведев, — и стараемся не очень надоедать фашистам. Для нашей работы необходимо спокойствие, относительное, конечно. Ребята рвутся в бой… Когда ваши появились в немецкой форме, я, грешным делом, подумал: если фрицев не очень много, то и неплохо размяться. Уверен был, что справимся быстро, собьем оскомину. Кстати, чего это вы своих хлопцев одели под гитлеровцев? Чтобы замаскироваться?
— Нет, — ответил Руднев, — не просить же одежду из Москвы. Что попадет под руку, то и надеваем. Это все трофеи. Мы и оружие скоро заменим на немецкое. Легче патроны доставать.
— Оно-то так, но в фашистской форме небезопасно разгуливать по лесам. Хорошо, что наша встреча закончилась без жертв. А могла стрястись беда. Как в пословице сказано: «Бей своего, чтобы чужой боялся», — шутил Медведев.
— Мы не думали в этих лесах встретиться с вами, — сказал Ковпак. — Когда форсировали Припять и Случь, решили, что до самых Карпат путь свободен. Кстати, начиная рейд, я опасался, чтобы случайно не наткнуться на своих. Мы согласовали свой маршрут со штабом партизанского движения на Украине. Все-таки нужно, товарищ Руднев, — обратился он к комиссару соединения, — весь путь согласовывать с Центром.
— Здесь, Сидор Артемьевич, — добавил Медведев, — действуют не только отряды, подчиненные украинскому штабу. По соседству с нами базируется большой отряд Карасева, еще дальше на запад — Прокопюка, где-то на юге — Дзюбенко. Все они имеют специальное назначение, и ими руководит непосредственно Москва.
— Для меня это новость. Я знаю, что существуют группы, занимающиеся наблюдением, разведкой в тылу врага. Но я не ожидал, что это большие боевые отряды, способные вступить в бой с нами. Но что же, поздравляю, товарищ полковник, что вам посчастливилось не попасть ко мне в плен, — усмехнулся Сидор Артемьевич.
— А мои ребята в плен не сдаются, — отпарировал Медведев.
— Все же скажите, Дмитрий Николаевич, — обратился Ковпак к Медведеву, — как вы ведете свои разведывательные действия? Отряд такой большой, разместились в таком чудесном лесу…
— Во всех ближайших городах имеем своих представителей, так сказать, чрезвычайных уполномоченных.
— И в Ровно тоже?
— В Ровно больше, чем где-либо, ведь это «столица» оккупированной Украины…
— Я знаю, что там заправляет настоящий запорожский казак гитлеровской масти Эрих Кох, — пошутил Ковпак. — Собаки проклятые, за кого они нас принимают? Ох и чесались же у меня руки, так хотелось разнести эту новую украинскую столицу вместе с этими кохами. Пусть бы почувствовали силу народного гнева. Но Центр запрещает. Говорят: среди гражданского населения жертв будет много… Может, это секрет, но скажите, пожалуйста, каким образом вы поддерживаете постоянную связь со своими людьми, ну хотя бы с теми, что находятся в Ровно?
— Есть специальные связные, а когда нужно, сам разведчик приходит из города и обо всем информирует. Кстати, могу вам представить одного из наших разведчиков. Два дня назад он пришел сюда из Ровно и, если бы не встреча с вами, возвратился бы сегодня утром в город, — с этими словами Медведев показал на меня.
Я выпрямился по стойке «смирно», как и положено солдату перед генералом.