Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 74


К оглавлению

74

Михаил Шевчук и я, как «коммерсанты», не раз предлагали Кузнецову иметь с нами «дело», но Николай Иванович не поддавался. Сам же он всегда носил в портфеле и пару бутылок коньяка, и красивые женские чулки, и коробку шоколадных конфет, и несколько пачек прекрасных сигарет. Все эти вещи ему были нужны как необходимые компоненты при завязывании новых знакомств.

С некоторого времени из пухлого портфеля обер-лейтенанта Зиберта стали исчезать дефицитные вещи. Лидии Ивановне Кузнецов ничего не говорил (делал вид, что не замечает), когда встречался с нами, ругался.

Ребята смеялись, когда на квартире Марии Левицкой я вдруг вынул перед обедом бутылку рома.

— Где взял? — сердито спросил Николай Иванович.

— Мне подарила Лисовская, — наивно ответил я. — Она просила угостить всех наших ребят.

— А где она взяла?

— Откуда я знаю? Говорила, что забрала у одного штабного офицерика, который влюбился в нее по уши и каждый вечер носит дорогие подарки. Она еще дала мне вот эту пару чулок, — я вытянул из кармана черные шелковые чулки. — Возьмите, Мария Титовна, — обратился я к Левицкой.

Не все понимали, о чем идет речь. Левицкая была рада подарку, ребята завидовали, что у меня есть такая хорошая знакомая, как Лидия Ивановна, а Кузнецов молчал. Собственно, что ему оставалось делать? Однажды Лисовская даже выманила у него портфель со всем содержимым.

— У меня сегодня для вас сюрприз, — сообщила она мне.

— Какой?

Она выбежала в другую комнату и через минуту уже стояла передо мной со знакомым портфелем в руках.

— У вас есть невеста?

— Есть, а что?

— А где она: в Ровно, в отряде или в Москве?

— В отряде.

— Возьмите. Сделайте ей подарок. — Лисовская раскрыла портфель, и я увидел в нем шерстяную кофту, носки, красивую косынку и много других вещей.

Мне стало смешно.

— Моей невесте пока что ни такой одежды, ни духов, ни пудры не нужно. У нас в отряде вообще запрещено делать ценные подарки.

— Все равно: возьмите и скажите командиру, что это от меня.

— А у кого вы взяли этот портфель?

— У Пауля Зиберта.

— Выкрали?

— Нет, он сам отдал. Проиграл его мне. Он куда-то-спешил, а я его задерживала. Он говорил, что хочет пойти к своему знакомому майору Гетелю. А в этот вечер Гетель сам обещал зайти ко мне. Я сказала об этом Зиберту. А он не поверил и назвал меня хвастуньей. «Давайте пари!» — предложила я Паулю. Он согласился. «На что?» — спрашиваю. А он: «Мне все равно». Я взглянула на портфель и сказала: «На американку!» — «Хорошо!» — ответил Зиберт. Не прошло и получаса, как появился Гетель. Мой обер-лейтенант словно язык проглотил, когда его увидел. А с портфелем вынужден был все-таки расстаться.

Портфель пришлось вернуть Кузнецову, но больше он не мог с ним ходить и купил себе другой. После этого случая он стал более осторожным в отношениях с Лисовской. Теперь уже он не говорил, что Лидия Ивановна работает «на два фронта», хотя встреча с Гетелем и была для него неожиданной. Майор Гетель начал подозревать Пауля Зиберта в шпионаже в пользу английской разведки. Кузнецов узнал об этом. И как раз после этого они встретились на квартире Лисовской.

Окончательный ответ на вопрос, кто такая Лидия Ивановна, мы получили позже.

СЮРПРИЗ

После разговора Кузнецова с Кохом перед нашей разведкой возникли новые проблемы. Нужно было уточнить сроки Курской операции, выяснить, какое количество военных группировок будет принимать в ней участие, какими новинками оружия и технических средств будет оснащена гитлеровская армия.

Конечно, мы не надеялись добыть детальный план будущего наступления, так как были убеждены, что ни в рейхскомиссариате, ни в главном штабе войск тыла, ни в других ровенских оккупационных учреждениях такого плана не могло быть. И все же источники информации существовали. Оказалось, что не только гаулейтеру известны замыслы ставки фюрера. Среди знакомых Пауля Зиберта были офицеры, которые тоже кое-что знали, и теперь, после того как Зиберт побывал у Коха, они заводили разговор об аудиенции и касались «важных событий», которые сыграют решающую роль в ходе войны.

Во время каждой из таких бесед Кузнецов узнавал нечто новое. Иногда информация была довольно туманной, однако в своей совокупности сообщения позволяли делать весьма конкретные выводы. Постепенно перед нами начала вырисовываться общая картина военной операции в районе Орла и Курска, которую старательно готовили гитлеровцы.

Все данные немедленно отправлялись в отряд, там они анализировались, обобщались и затем в шифрованном виде посылались через эфир в Москву.

Командование отряда было удовлетворено нашей разведывательной деятельностью. Ведь после «подвижной засады», когда от имперского советника связи подполковника Райса и графа Гаана мы узнали о месторасположении ставки Гитлера под Винницей, сообщения о подготовке нового наступления фашистских войск были наиболее важными.

Однажды, когда по поручению Кузнецова я принес в отряд очередную информацию по этому поводу, Александр Александрович Лукин, ознакомившись с ней, сказал:

— Все это хорошо, хлопче. Но всем вам необходимо поработать еще над одной штукой. Вот здесь, да и в предыдущих ваших сообщениях, фигурируют «тигры» и «пантеры». Кох сказал Кузнецову, будто они призваны сыграть чуть ли не решающую роль в предстоящей операции, а что мы о них знаем?

— Как что? — ответил я. — «Тигры» и «пантеры» — это новые немецкие танки и самоходные орудия. Об этом же сообщалось в одном из наших донесений.

74