Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 182


К оглавлению

182

— Что ж ты им рассказал, когда сбежал от нас?

— Я назвал фамилии Медведева, Кочеткова…

— А кого из тех, кто ходил на задание?

— Всех я не знал, назвал только Середенко и Яцюка. Полицаи арестовывали многих, но после всех отпустили. Наконец шеф сказал, что партизаны не такие дураки, чтобы появляться под своим настоящим именем в Здолбунове после того, как я от них убежал… Говорю вам чистую правду, поверьте, как перед богом каюсь. Об одном только прошу вас: подарите мне жизнь.

— А ты? Ты подарил бы нам жизнь, попади мы в твои звериные лапы? — не выдержал Леня. — Продажному псу один конец… Смерть!

За все ответишь, предатель, думал я, не будет тебе никакого прощения. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Но бесследное исчезновение Царенко, несомненно, вызовет тревогу в бангофжандармерии и гестапо, начнутся поиски, облавы. Усложнится обстановка для подполья. Нам это невыгодно. Особенно теперь, когда налаживается постоянная разведывательная работа на транспортном узле. Нужно перехитрить врага. И сделать это можно с помощью того же Царенко.

— Погоди, Леня, — прервал я речь Клименко и обратился к предателю: — Ты перед нами виноват и будешь делать все, что мы тебе прикажем…

— Я на все готов…

— Бери карандаш и пиши, — сказал я и положил перед ним листок бумаги.

— Что писать? — дрожащим голосом спросил он.

— Письмо своему шефу. Пиши так: «Уважаемый господин…» Как его там?.. «Благодарю за заботу обо мне. Свое задание с помощью сотрудников гестапо я выполнил и возвращаюсь в партизанский отряд. Ваш бывший верноподданный Иван Царенко». Написал? Вот и хорошо. Только слово «верноподданный» надо взять в кавычки. Теперь все в порядке. Надпиши адрес на конверте, а ты, Леня, завтра бросишь это письмо в почтовый ящик. Ну, пора в дорогу.

— Куда? — Царенко рванулся было с места, но Клименко не дал больше ему и слова сказать: заткнул кляп в рот и ловко скрутил веревкой руки.

Мы натянули на предателя мешок и положили в кузов газогенератора, между бочками и ящиками с порожними бутылками.

Я хотел было сесть рядом с Леней, но он категорически запретил:

— Если вы сядете, я никуда не поеду. Не беспокойтесь, я сам с ним справлюсь.

Я вернулся в комнату. Спустя несколько минут пришла Надя.

— Куда это мой Леня подался? Я встретила его машину, кричу: «Ты скоро?», а он только рукой махнул и поддал газу.

— Скоро приедет…

— Будете ужинать?..

— Спасибо, что-то не хочется. Вернется Леня — тогда поужинаем вместе.

Я прилег на диван и погрузился в размышления. Посполитак со Ступиком, а теперь и Царенко подтвердили, что Иванов не продался немцам и неспособен на подлость. Так, может, завтра пойти на свидание с ним? А может, Царенко нарочно сказал так, чтобы мы поверили Иванову, установили с ним контакт и попали в засаду. Нет, вряд ли этот предатель врал. Не в его интересах было нас обманывать. Подобного сорта людишки — отчаянные трусы, достаточно им почуять малейшую опасность, и они ради спасения своей шкуры выдадут все, что знают.

Значит, Иванов честный человек, и мы не ошиблись в своем выборе. Нужно как можно скорее встретиться с ним, переговорить и привлечь к активной подпольной работе. Нужно! Но ведь я должен ожидать дополнительного распоряжения от Кузнецова! Николай Иванович, Николай Иванович! Что ж ты молчишь? Как бы мне нужно было сейчас встретиться с тобой, посоветоваться, что делать дальше! Пойми: я не могу сидеть без дела. Это не по мне. Я обязан идти к людям, встречаться с нашими товарищами, обязан быть вместе с тобой, с Колей Струтинским, Мишей Шевчуком…

Но разве я не с ними? Разве я оторван от борьбы? Разве здесь, в Здолбунове, сидя в квартире Клименко, я не связан с подпольем и отрядом? Да, конечно, связан. И дело, которое я делаю, нужное дело. Так нечего укорять себя. Должно быть, это оттого, что Кузнецов не подает о себе вестей. Интересно, где он теперь и чем занимается?

А в это самое время обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт был в Здолбунове, на квартире у заместителя военного коменданта железнодорожного узла, майора инженерных войск Курта Иоганна Вайнера.

Встретились они совершенно случайно. Майор Вайнер был приятно удивлен, когда отворилась дверь его кабинета и в ней появилась стройная фигура обер-лейтенанта.

— Боже мой, кого я вижу! — расплылся он в радостной улыбке, вскочил с кресла и, выбежав из-за стола, протянул обе руки навстречу посетителю. — Какими судьбами? Какими путями?

Они обнялись как старые друзья, хотя виделись до того всего лишь однажды, и притом в шумной компании.

— Наконец, Пауль, я смогу отвести душу с культурным и порядочным человеком, — начал Вайнер, — а то здесь одни хамы. — Он скорчил брезгливую мину. — Не с кем даже поговорить. Ты надолго к нам?

Кузнецов не ожидал такого панибратства, не рассчитывал, что его появление вызовет такую радость у «дегустатора оружия». «Очевидно, — подумал он, — вам, майор, опротивело торчать здесь, не о такой карьере мечтали вы, когда рвались на Восток. Что ж, меня это вполне устраивает». И в таком же панибратском тоне он проговорил:

— Разве мог я миновать этот кабинет, когда узнал случайно, что мой приятель Курт скучает в здолбуновской комендатуре? Был я здесь по делам на цементном заводе. Представляешь себе, мне, вчерашнему фронтовику, приходится заниматься цементом! Уже совсем превратился в штабную крысу… Пришел на вокзал — до поезда времени много. Дай, думаю, зайду…

— И ты считаешь, что я тебя так скоро отпущу? — завопил Вайнер и, не дожидаясь ответа, добавил: — Сегодня ты мой пленный. Все равно сегодня в свой штаб ты уже не попадешь. Пойдем ко мне. Увидишь, в каком дворце живет инженер Вайнер. Переночуешь, а завтра утром я устрою тебе специальный экспресс Здолбунов — Ровно. Начальник станции никогда не откажет отправить моего друга на служебной дрезине.

182