Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 189

189

— Брось шутить, — тихо проговорил Аврам, — тут нужен серьезный подход, чтобы не сорвать наблюдений.

Все-таки решено было заняться оператором Йозефом.

В здолбуновском гебитскомиссариате служил чех Секач, он активно сотрудничал с советскими партизанами — информировал их о планах оккупационных властей, часто сообщал пароли, доставал чистые бланки удостоверений, пропусков и других документов. От него Красноголовец узнал, что военный оператор дежурного по станции Здолбунов, Йозеф Маерник, — судетский чех. На железную дорогу его мобилизовали гитлеровцы. Уже больше полугода он работает в Здолбунове, живет на частной квартире, ни с кем не дружит, даже с местными чехами не встречается. Хотя к Йозефу еще никто с предложениями подпольной работы не обращался, Секач уверен, что гитлеровцев он ненавидит.

— А если он не согласится? — вырвалось у Клименко. — Тогда придется отвезти на «маяк»…

— Не спеши, Леня, он из Судетской области, а эта очень важно, — подчеркнул Дмитрий Красноголовец. — Судеты стали первой жертвой немецкого фашизма. Ты, может, слышал про мюнхенский сговор? Гитлер тогда с благословения Англии и Франции оккупировал часть Чехословакии. Этой частью и была Судетская область. Судетские чехи первыми испытали ужас фашистского ярма, и, наверно, в Судетах нет такого чеха, который не проклинал бы Гитлера. Одни с оружием в руках ушли в горы, другие вынуждены терпеть издевательства и насилие и ждать, когда придет освобождение, иных забрали в солдаты, а вот этот Йозеф попал на железную дорогу. Что ему остается? Покорно исполнять свою повинность и благодарить судьбу, что обошлась с ним милостиво. Ведь он мог, вместо того чтобы отсиживаться на здолбуновской станции, мокнуть в каком-нибудь окопе под дождем и подставлять свою голову под пули… Если Маерник согласится, мы будем регулярно получать самые точные сведения обо всех поездах, а Иванов будет быстро переправлять их в отряд.

— Тогда у меня конкретное предложение: поручите этого судета мне. Я уже его знаю, мы нашли с ним общий язык, обсуждая качество квасиловского пива; несколько раз я подвозил его на своем драндулете. Лучше меня никто с этим оператором не справится…

— Согласен, Леня, но Йозефу придется работать с Ивановым. Значит, это дело поручим Авраму Владимировичу.

В тот же день Иванов встретился с чехом. Разговор был искренний, товарищеский, Йозеф с симпатией отзывался о русских, украинцах и всех угнетенных народах. Болел душой за чешский народ. Человек воспитанный, интеллигентный. Но на этом пока дело остановилось.

Во время второй встречи говорил больше Иванов. Йозеф уклонялся от откровенных высказываний и больше отмалчивался.

— Ну, что? — спрашиваю Иванова.

Он разводит руками:

— Пока что — ничего. Не хотел я слишком наседать на него, но думаю, что лед вскроется.

Через два дня Йозеф Маерник раскрылся.

— Я был бы инженером, конструктором, — рассказывал он Иванову. — В гимназии учился отлично, мне пророчили блестящее будущее. Я мечтал поехать в Прагу, окончить институт и проектировать автомобили. В один день моя мечта лопнула… как мыльный пузырь. Я даже гимназии не окончил… А теперь должен прислуживать тем, кто украл у меня мою мечту, опозорил мой народ… Мерзко! Временами сам себя ненавижу.

— А вы не прислуживайте.

— Какой смельчак нашелся? Вы, по-моему, тоже стараетесь… Каждый трясется за свою шкуру, никому не хочется умирать…

— Зачем умирать? — сказал Иванов. — Все можно делать вполне аккуратно: и немцам угождать, и самому моральное удовлетворение…

— А вы научите как, — попросил Йозеф.

— От вас требуется только одно: ежедневно давать мне сведения, сколько каких эшелонов проходит через Здолбунов, о направлении их движения и станции назначения…

— И это все?

— Да, все.

— Если эти сведения действительно нужны и принесут хоть какую-нибудь пользу в борьбе с врагами человечества, то это для меня сущий пустяк. Ежедневно я сам печатаю отчеты о движении поездов за минувшие сутки. В двух экземплярах. Один идет в военную комендатуру, второй подшивается в секретную папку, она хранится в сейфе. Вы понимаете: если в закладке два экземпляра, то может быть и третий…

— Когда он сказал мне про третий экземпляр, — рассказывал Иванов, — я прямо подпрыгнул от радости. «Это именно то, что нужно нашим товарищам», — говорю ему. А он: «Меня не интересует, кому будет нужен третий экземпляр, знаю только, что не майору Вайнеру, потому что он имеет возможность в любой день знакомиться с первым».

Так у нас на Здолбуновском узле появился еще один разведчик — чех-антифашист Йозеф Маерник. Гитлеровцам даже в голову не могло прийти, что каждый день радистки партизанского отряда полковника Медведева передают в Москву шифрованные радиограммы с данными, взятыми из подлинных отчетов, на которых стоит грозный гриф: «Совершенно секретно». И если какой-нибудь эшелон с орудиями или свежим пополнением для передовых частей не доходил до пункта назначения (а такие случаи бывали нередко), то откуда было знать немцам, что нити очередной диверсии партизан или неожиданного налета советских бомбардировщиков тянутся за сотни километров от места катастрофы, в тихий, живописный городок Здолбунов? И кто бы мог подумать, что к этому причастны спокойный, осторожный оператор дежурного по станции Йозеф Маерник и бригадир уборщиков — он же верноподданный заместителя военного коменданта Аврам Иванов.

Что касается Йозефа, то он и сам не подозревал, какую роль в борьбе с врагом играют листки отчетов, которые ежедневно брал у него Иванов. К тому же, кроме Иванова, он никого из наших товарищей не знал и не видел.

189