Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - Страница 20

— Нет, Николай Иванович, — возразил командир, — этого я разрешить не могу. Надо, чтобы в Ровно было спокойно. Это в наших интересах, легче будет работать и вам и другим разведчикам. Да и рисковать из-за пустяка не стоит. Придется искать другой выход.

После очередной беседы с перепуганным фельдфебелем Кузнецов вновь обратился к командиру:

— Я кое-что придумал, Дмитрий Николаевич. Разрешите устроить засаду среди бела дня?

— Это что еще за новости? — удивился Медведев.

— Вот смотрите, — Николай Иванович отломил веточку и принялся чертить на снегу схему. — Это — шоссе Ровно — Киев. По нему не спеша движется несколько подвод с вооруженными партизанами. На первой подводе сижу я в форме немецкого офицера, а у всех наших ребят на рукавах повязки «шуцполицай». Впереди, метров за двести пятьдесят, идет наш разведчик и внимательно всматривается в каждую встречную машину. За ним, метров за сто, движется гранатометчик. После сигнала он швыряет противотанковую гранату под машину. Но только так, чтобы машину свалило взрывной волной, иначе от фашистов ничего не останется. Тогда мы соскакиваем с подвод, окружаем опрокинутый лимузин и вытаскиваем из него тепленьких офицериков.

— На словах — как по нотам. А как все выйдет на деле? Что, если машина будет идти не навстречу, а попутно? — спросил Медведев.

— Я это предусмотрел, — ответил Кузнецов. — Мы поставим прикрытие и с тыла, тогда сможем бить по любой машине. Я даже придумал название для нашей экспедиции — «подвижная засада».

— «Подвижная засада», говорите? Вообще план заманчив, но довольно дерзкий. Среди бела дня учинить такую суматоху! Надо все как следует рассчитать. Рисковать мы не имеем права, Николай Иванович.

Через несколько дней Лукин пригласил Кузнецова к себе и сказал:

— Очевидно, Николай Иванович, придется осуществить вашу операцию «подвижная засада».

— Вы серьезно это? — Глаза Кузнецова заискрились радостью.

— Совершенно серьезно! Нам стало известно, что в Киев съезжаются высшие чины гитлеровского офицерства. Там будет совещание о делах на Восточном фронте. Из Ровно тоже туда поехали офицеры. Когда будут возвращаться из Киева, мы их встретим по-партизански. Сможем добыть необходимые данные, а вы, Николай Иванович, приобретете настоящего собеседника.

Николай Иванович пришел из штаба возбужденный и, не скрывая своей радости, воскликнул:

— Ребята, наш план будет осуществлен! Командование благословило «подвижную засаду»! Ну, кто из вас записывается добровольцем?

…Зима в сорок втором году пришла рано. Только начинался декабрь, а снег уже толстым слоем покрыл землю, и мороз пробирал до костей. В один из таких зимних дней на шоссе Ровно — Киев, неподалеку от Гощи, появилось пять подвод. Краснощекие полицаи, сидевшие на них, горланили пьяные песни, ругались, ржали и дымили вонючим самосадом.

На первой подводе сидел с гордо поднятой головой немецкий офицер. Он ехал, молча впиваясь пытливым взглядом в каждую встречную машину и лишь изредка небрежно поднимая руку в ответ на приветствия немцев. А те, минуя обоз полицаев во главе с офицером, весело смеялись, махали руками и выкрикивали: «Хайль Гитлер!» Появление на дороге полицаев радовало, успокаивало расстроенные на Восточном фронте нервы, ведь их защищает от партизан такая надежная охрана.

А крестьяне, едва заметив первую подводу, прятали свои пожитки и разбегались кто куда. Они-то прекрасно знали, что им грозит, если такая пьяная свора ворвется в село: разнесет все до щепки, разграбит, зверски надругается над женщинами, сожжет дома.

Но эта экспедиция была необычной. «Вероятно, полицаи уже куда-то заезжали и насытились до отвала», — думали люди, когда обоз, не останавливаясь, проезжал селом.

Никто, правда, не обратил внимания, что впереди и позади подвод, метров за сто один от другого, шли двое мужчин, внимательно всматриваясь в каждую появлявшуюся на шоссе машину.

Это и была «подвижная засада», которую возглавлял Николай Иванович Кузнецов. Двадцать вооруженных партизан не спеша двигались среди бела дня по шоссе. Среди них были почти все наши разведчики: Коля и Жорж Струтинские, Михаил Шевчук, Коля Приходько, Валя Семенов, Боря Сухенко, Коля Бондарчук, Саша Базанов, Петя Дорофеев. Каждый знал, что ему следует делать.

Михаил Шевчук и я — сигнальные, поскольку до этого мы уже не раз ходили в Ровно и хорошо разбирались в военных отличиях немецких офицеров.

— Смотрите, ребята, — предупреждал нас Кузнецов, — по воробьям не бейте. Нам нужен гусь. Тот самый гусь, который возвращается с совещания в Киеве.

— Как только замечу майора или офицера рангом повыше — сразу же подам сигнал, — ответил я Кузнецову.

— Да, не ниже майора. Мелкота нам не нужна. Помните, хлопцы, от вас, сигнальных, зависит успех операции.

И вот теперь, идя первым в «подвижной засаде», я все время думал об этих словах Николая Ивановича. «Надо быть очень внимательным, — говорил я себе, — чтобы не ошибиться. Один опрометчивый шаг может все испортить». И я пропускал машину за машиной, пропускал, так как никого подходящего не видел.

Петя Дорофеев, шедший за мной с противотанковыми гранатами, нервничал. Несколько раз, увидев приближающуюся машину, он кричал мне:

— Давай, Коля, эту…

Я уже и сам было готовился к действиям, но, разглядев интенданта или пассажира в гражданской одежде, сдерживал себя и, пропустив машину, оборачивался, делал Петру знак: нельзя. А потом, когда машина настолько удалялась, что ее пассажиры не могли меня услышать, кричал: