— Я понимаю вас, Лидия Ивановна. Это действительно ужасно. Но мне кажется, для нас не секрет, что гестапо каждый день на улице Белой расстреливает наших людей. И нужно не оплакивать несчастных, а бороться.
— Разве это борьба? Мы только наблюдаем, и все. А они убивают людей, да еще и нас хотят вовлечь в свою компанию. Эта самая сволочь, Зиберт, похвалившись своим «подвигом», попросил чашку кофе, потом уселся в кресло и начал осыпать меня комплиментами. «Вы, говорит, нравитесь мне, фрау Леля. Вы такая, каким в наше время должен быть каждый человек, независимо от его национальной принадлежности и веры. Давно собирался вам это сказать, но не было случая. Вы должны нам больше помогать». И принялся уговаривать меня, чтобы я стала гестаповским агентом. Даже подсунул какую-то анкету, чтоб заполнила и подписала. Обещал золотые горы. Я сначала было растерялась, не знала, что делать. А потом взяла себя в руки и пообещала ответить завтра. Я знаю, что если гестапо пристанет, то уж не отцепится… Но я нашла выход.
— И что вы думаете делать? Дать подписку, стать агентом гестапо? Над этим стоит подумать. Возможно, надо запросить мнение командования.
— О нет! Пауль Зиберт никогда не дождется этого от меня. Фрау Леля не станет компаньонкой этого головореза. Я с ним рассчитаюсь!
— Что вы задумали?
— А тут и думать нечего. Завтра же я с ним покончу.
— То есть?
— Уничтожу гада.
— Как именно? У вас для этого нет условий. И если это необходимо сделать, мы сами с ним расправимся.
— Ничего вы с ним не сумеете сделать. Он с вами никуда не пойдет. Да и вообще мне не верится, что вы способны на что-то подобное. Для вас существует разведка, и больше ничего.
— Если вы такого мнения обо мне лично, то я не стану вас переубеждать. Но будьте уверены: среди нас есть парни, способные на все.
— Нет, я сама с ним покончу. И завтра же! — выкрикнула она.
Меня потрясло это известие. А она спокойно продолжала:
— Я уже все обдумала. Он придет завтра вечером на чашку кофе. А я возьму да подолью ему того зелья, которое вы мне дали. Через полчаса я его провожу, а через час он отдаст богу душу, чтоб и ноги его не было в моем доме и чтоб не хвастался, как он метко стреляет в невинных людей.
Лисовская не шутила. Зная, что она не изменит своего решения, я начал думать, как уберечь Николая Ивановича от опасности.
— Стоит ли, Лидия Ивановна, пачкать руки и рисковать из-за какого-то плюгавого гестаповца? Будьте благоразумны, не вызывайте к себе подозрений. Оттого что вы уничтожите одного немца, ход войны не изменится. Не делайте глупостей.
— Обязательно сделаю!
— Вы странный человек, Лидия Ивановна! Каждый день вы преподносите нам все новые и новые сюрпризы. Только позавчера вы говорили, что собираетесь с Зибертом в роли невесты ехать в Германию, мы уже об этом поставили в известность командование, а сегодня вы решаете отравить своего жениха.
Но переубедить Лисовскую было невозможно. Тогда я категорически заявил:
— Я запрещаю вам это делать!
— А что может случиться? — резко спросила она.
— Вы не имеете права нарушать нашу дисциплину. Существует порядок, и я требую от вас подчиниться ему.
— Я никогда ничего плохого не делала. Всегда выполняла и в дальнейшем обещаю выполнять ваши приказания. А что касается Пауля Зиберта, то я твердо решила с ним покончить. Если даже и будет ваш приказ этого не делать, я позволю себе один раз нарушить дисциплину и сделать то, что мне захочется. За то, что я отправлю на тот свет гестаповца, да еще такого, как гауптман Зиберт, и сам Медведев мне, женщине, ничего не скажет. А что Зиберт не генерал, не большая беда. Все равно фашистский офицер. Он стоит генерала. Если вы ведете учет уничтоженных врагов, добавьте завтра вечером в этот список еще одного.
Никакие уговоры и требования на Лисовскую не действовали. Она твердо решила отравить Кузнецова. Необходимо было предупредить ею об опасности. Но найти Николая Ивановича нелегко. Я обегал все явочные квартиры, поднял на ноги всех наших людей, знавших Кузнецова, но поиски были напрасными. Можно было представить наше настроение! Что делать? Николай Иванович будет у Лисовской вечером. Единственный выход — прийти заранее к ней и не дать ему выпить кофе с ядом. Так мы и решили сделать. Я уже было собрался идти на Легионов, 15, как вдруг открылась дверь и в комнату вошел гауптман Пауль Зиберт. Мы облегченно вздохнули.
Выслушав мой рассказ, он усмехнулся:
— Ну и Леля! Этого я от нее не ожидал. А вообще — она молодец! Такие люди нам и нужны: отчаянные, смелые, решительные. Нужно кончать маскарад. Сейчас же я пойду к ней.
— На чашку кофе? — спросил я.
— Нет, от кофе, наверное, придется сегодня отказаться. Зайду минут на пять, извинюсь, что не могу остаться, скажу: неотложные дела — и пообещаю наведаться в следующий раз. А после меня придешь ты, Николай. Известишь, что уезжаешь на длительное время из города, и договоришься, по какому паролю явится к ней другой разведчик.
Мы так и поступили. Лидия Ивановна встретила меня радостно, пригласила поужинать и хотела что-то рассказать, но я извинился и сказал, что у меня очень мало времени.
— Что случилось? — спросила Лисовская.
— Ничего особенного. Просто командование посылает меня в другое место, и нужно собираться в дорогу.
— А со мной как будет? — взволнованно молвила она.
— К вам придут.
— Мне очень хочется познакомиться с другими людьми из отряда, — сказала Лисовская, — но жаль расставаться с вами. А что, мы больше не увидимся?